Инициирование председательствующим процедуры признания доказательства недопустимым

При рассмотрении судом первой инстанции уголовных дел по суще-ству в общем порядке председательствующие часто сталкиваются с не-обходимостью разрешения сложного процессуального вопроса о право-мерности инициирования судьей в судебном разбирательстве процедуры признания того или иного доказательства недопустимым. Сложность данного вопроса обусловлена неудовлетворительным уголовно-процессуальным регулированием, допускающим различное толкование со-ответствующих процессуальных норм.

В соответствии с ч. 2 ст. 88 УПК РФ суд, прокурор, следователь, дознаватель признает доказательство недопустимым в случаях, указанных в ч. 2 ст. 75 УПК РФ. При этом суд вправе признать доказательство недо-пустимым по ходатайству сторон или по собственной инициативе в поряд-ке, установленном статьями 234 «Порядок проведения предварительного слушания» и 235 «Ходатайство об исключении доказательства» УПК РФ (ч. 4 ст. 88 УПК РФ).
Согласно п. 4 ч. 1 ст. 305 и п. 2 ч. 1 ст. 307 УПК РФ в описательно-мотивировочной части приговора суд должен изложить мотивы, по кото-рым он отверг (признал недопустимыми) конкретные доказательства.

Из содержания приведенных процессуальных норм, к сожалению, можно сделать как минимум два противоположных вывода: суд первой инстанции вправе по собственной инициативе признать доказательство не-допустимым в любой момент рассмотрения уголовного дела по существу по процедуре, установленной нормами ст. 234 и ст. 235 УПК РФ, а также в совещательной комнате при постановлении приговора либо суд первой ин-станции вправе по собственной инициативе признать доказательство недо-пустимым только на предварительном слушании, подготавливая уголовное дело к судебному разбирательству, или только на этапе постановления приговора.

В теории уголовного процесса не существует единой позиции отно-сительно разрешения рассматриваемой проблемы. С одной стороны, вы-сказано мнение о том, что суд может признавать доказательство недопус-тимым как по собственной инициативе, так и по ходатайству сторон об ис-ключении доказательства, полученного с нарушением требований УПК РФ, и в ходе судебного разбирательства, и в приговоре [1]. С другой сто-роны, указывается на возможность признания того или иного доказатель-ства недопустимым по инициативе суда только в приговоре [2].
На практике председательствующие судьи, опасаясь нарушить прин-цип состязательности уголовного судопроизводства, в судебном следствии не ставят по собственной инициативе на обсуждение сторон вопрос о при-знании доказательства недопустимым, предпочитая разрешать его само-стоятельно в совещательной комнате при постановлении приговора. Это подтвердили почти 97 % опрошенных федеральных судей судов общей юрисдикции г. Москвы.

Вследствие этого складываются ситуации, когда в ходе разбиратель-ства уголовного дела в суде первой инстанции анализируются недопусти-мые доказательства, полученные с существенным нарушением закона, т.к. стороны по каким-либо причинам не реагируют на это обстоятельство. Один из таких примеров описан в периодической литературе. Так, по уго-ловному делу, рассмотренному Нерюнгринским городским судом, по об-винению М. в перевозке наркотиков основным свидетелем обвинения был родной брат подсудимого, который к моменту разбирательства уголовного дела в суде умер. Государственный обвинитель заявил ходатайство об ог-лашении его показаний в силу уважительных причин, предусмотренных ст. 281 УПК РФ, не требующих согласия стороны защиты. Защитник, назна-ченный судом, весь процесс был пассивен, на ходатайство обвинителя ни-как не отреагировал. В тоже время, председательствующий судья при под-готовке к рассмотрению уголовного дела обнаружил, что брат подсудимо-го допрошен следователем без разъяснения права, предусмотренного ст. 51 Конституции РФ, не свидетельствовать против своего брата и его показа-ния являются недопустимым доказательством [3]. Автор данного примера, Э. Меринов, считает, что суд обоснованно позволил государственному об-винителю огласить показания умершего брата подсудимого, но в пригово-ре отверг их, признав недопустимым доказательством, т.к. суд первой ин-станции не может быть инициатором признания доказательств недопусти-мыми, поскольку это противоречит принципу осуществления правосудия на основе состязательности и равноправия сторон; при рассмотрении уго-ловного дела по существу суд первой инстанции по своей инициативе мо-жет признать доказательство недопустимым только при постановлении приговора, указав мотивы, по которым он отвергает доказательства, предъявленные сторонами [4].

Мы не можем согласиться с таким мнением и полагаем, что УПК РФ должен не двусмысленно закрепить инициативу председательствующего на возбуждение в судебном разбирательстве процедуры, направленной на исследование с участием сторон вопроса о признании того или иного дока-зательства недопустимым.

Из конституционного принципа осуществления правосудия на осно-ве состязательности и равноправия сторон (ч. 3 ст. 123 Конституции РФ) и конституционного запрета на использование при осуществлении правосу-дия доказательств, полученных с нарушением федерального закона (ч. 2 ст. 50 Конституции РФ) следует, что при осуществлении правосудия состяза-ние сторон должно основываться исключительно на допустимых доказа-тельствах. Если в судебном разбирательстве стороны по каким-либо при-чинам не замечают того факта, что доказательство получено с нарушением закона, и используют его для обоснования своих позиций, суд, обязанный постановить законный, обоснованный и справедливый приговор, должен иметь возможность по собственной инициативе устранить недопустимое доказательство, обеспечить тем самым «чистоту» процесса доказывания, убрать из него сведения, которые не могут быть использованы в достиже-нии истины по уголовному делу. Следовательно, право суда на признание по собственной инициативе доказательства недопустимым не только не противоречит принципу состязательности, но и обеспечивает его фактиче-скую основу.

Право председательствующего ставить в судебном заседании по соб-ственной инициативе вопрос о признании доказательства недопустимым корреспондирует содержанию его роли, заключающейся в направлении рассмотрения уголовного дела в суде первой инстанции в сторону объек-тивного исследования предмета доказывания. Председательствующий должен «… принять все меры к тому, чтобы исключить из процесса факти-ческие данные, имеющие сомнительное происхождение и которые не мо-гут послужить надежным средством убеждения судей» [5]. Для этого он вправе «… принять по своей инициативе необходимые меры, в том числе произвести следственные действия, чтобы непосредственно убедиться в доброкачественности доказательственного материала, который послужил основанием для требования обвинительной власти привлечь обвиняемого к уголовной ответственности» [6].

Кроме того, председательствующий, находясь в совещательной ком-нате, не всегда имеет возможность правильно разрешить вопрос о призна-нии конкретного доказательства недопустимым.

Полагаем, это не относится к случаям, когда им рассматривается во-прос о признании недопустимыми показаний подозреваемого или обви-няемого, данных в ходе досудебного производства в отсутствие защитни-ка, включая случаи отказа от защитника, и не подтвержденных подозре-ваемым или обвиняемым в суде (п. 1 ч. 2 ст. 75 УПК РФ). Как справедливо отмечают В.М. Быков и Т.Ю. Ситникова, содержащаяся в п. 1 ч. 2 ст. 75 УПК РФ норма требует, основываясь только на одном факте – отсутствие на допросе защитника, – признать эти показания недопустимыми доказа-тельствами [7]. Поэтому председательствующий, располагая в совещатель-ной комнате данным фактом, может без труда признать показания подоз-реваемого или обвиняемого, полученные на предварительном расследова-нии, недопустимыми доказательствами, даже не смотря на обоснованные доводы стороны обвинения о том, что отсутствие на допросе защитника не повлияло на достоверность данных показаний [8].

Для признания в совещательной комнате доказательства недопусти-мым на основании п. 2 ч. 2 ст. 75 УПК РФ председательствующему доста-точно того, что показания потерпевшего или свидетеля основаны на догад-ке, предположении, слухе или свидетель не смог указать источник своей осведомленности. На это не влияет даже то обстоятельство, что содержа-ние таких показаний потерпевшего или свидетеля подтверждается другими доказательствами по уголовному делу, поскольку «… к одному из обяза-тельных условий допустимого доказательства относиться известность ис-точника информации» [9].

Однако, при рассмотрении в совещательной комнате вопроса о при-знании недопустимым иного доказательства, полученного с нарушением требований УПК РФ, т.е. на основании п. 3 ч. 2 ст. 75 УПК РФ, председа-тельствующий может столкнуться с определенными трудностями по сле-дующей причине.

«В связи с отсутствием у судов единого подхода к решению вопроса о том, в каких случаях доказательства должны признаваться полученными с нарушением закона, Пленум Верховного Суда Российской Федерации, основываясь на результатах изучения судебной практики, определил кри-терии признания доказательств недопустимыми» [10] и разъяснил в п. 16 постановления от 31.10.1995 г. № 8 «О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосу-дия» [11], что «доказательства должны признаваться полученными с на-рушением закона, если при их собирании и закреплении были нарушены гарантированные Конституцией Российской Федерации права человека и гражданина или установленный уголовно-процессуальным законодатель-ством порядок их собирания или закрепления, а также, если собирание и закрепление доказательств осуществлено ненадлежащим лицом или орга-ном, либо в результате действий, не предусмотренных процессуальными нормами». Следовательно, разрешение вопроса об исключении доказа-тельства должно начинаться с установления существа нарушения закона. В тех случаях, когда нарушение затрагивает лишь оформление процессуаль-ного документа и обусловлено «технической ошибкой», председательст-вующий должен принять меры к исправлению такой ошибки и «восстано-вить» допустимость доказательства путем производства необходимых процессуальных действий, например, путем допроса понятого, объясняю-щего причину отсутствия его подписи на протоколе следственного дейст-вия, проведенного с его участием и верно отражающего его ход, содержа-ние и результаты [12]; если в протоколе отсутствует дата или время произ-водства следственного действия, то такие нарушения вполне могут быть устранены путем допроса участников следственного действия в суде [13]. Такой поход является правильным, поскольку позволяет «… решить две полностью не «сливающиеся», но взаимосвязанные задачи: а) оградить права и законные интересы граждан в уголовном процессе; б) обеспечить достоверность доказательства» [14].

Поскольку для установления существа нарушения уголовно-процессуального закона могут потребоваться объяснения стороны, пред-ставившей (собравшей) конкретное доказательство, и производство опре-деленных следственных действий, постольку откладывание председатель-ствующим рассмотрения возникшего в судебном заседании вопроса о до-пустимости доказательства до вынесения приговора может привести к не-правильному его разрешению и, как следствие, вынесению неправосудного приговора.

Таким образом, при осуществлении судом первой инстанции право-судия по уголовным делам в общем порядке председательствующий дол-жен по собственной инициативе возбуждать процедуру рассмотрения во-проса о признании того или иного доказательства недопустимым, что сле-дует прямо закрепить в действующем УПК РФ.
Для успешного выполнения указанной обязанности председательст-вующему следует обращать внимание на весь процесс формирования каж-дого доказательства: условия восприятия, запечатления, передачи и фикса-ции сведений о фактах, сообщенных допрошенным лицом, условия появ-ления, сохранения и копирования материальных следов, ход экспертного исследования и правильность его отображения в заключении; происхожде-ние и состояние представленных документов, соблюдение требований уго-ловно-процессуальной формы о получении и закреплении информации.

***

1.См., например: Гребенкин П.И. Допустимость доказательств в уголовном процессе. Диссертация … к.ю.н. Пятигорск, 2002. С. 112 – 113; Быков В.М., Ситникова Т.Ю. Основания и процессуальный порядок признания доказательств недопустимыми по УПК РФ // Правоведение. 2004. № 4. С. 150.
2.См., например: Соколов А. Процессуальный порядок признания в суде доказательств не имеющими юридической силы // Российская юстиция. 1994. № 10. С. 15; Тенчев Э.С., Кузьмина О.В. Объективная истина и суд присяжных // Государство и право. 1994. № 11. С. 134.
3.См.: Меринов Э. Правомерна ли активность суда в решении вопросов о допустимости доказательств? // Законность. 2006. № 3. С. 36.
4.См.: Меринов Э. Указ. соч. С. 36.
5.Гришин С.П. Активность суда и состязательность уголовного процесса // Российский судья. 2006. № 1. С. 11.
6.Золотых В.В. Проверка допустимости доказательств в уголовном процессе. М., Ростов-на-Дону, 1999. С. 11.
7.См.: Быков В.М., Ситникова Т.Ю. Указ. соч. С. 143.
8.Думается, по этой причине А.Д. Бойков считает, что норма, закрепленная в п. 1 ч. 2 ст. 75 УПК РФ, является «крайним (запредельным) выражением заботы о комфорте подозреваемого и обвиняемого, и попирающим здравый смысл и превосходящим конституционную идею о недопустимости доказательств» (Бойков А. Новый УПК России и проблемы борьбы с преступностью // Уголовное право. 2002. № 3. С. 65.).
9.Доля Е.А. Доказательства в уголовном судопроизводстве // Научно-практический комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации / Под ред. В.М. Лебедева, В.П. Божьева. М., Изд-во «Спарк», 2002. С. 165.
10.Лебедев В.М. О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1996. № 2. С. 4.
11.Бюллетень Верховного Суда РФ. 1996. № 1. С. 6.
12.См.: Золотых В.В. Указ. соч. С. 263.
13.См.: Коротков А.П., Тимофеев А.В. Прокурорско-следственная практика применения УПК РФ: Комментарий. М., Изд-во «Экзамен», 2005. С. 156.
14.Кудрявцев В.Л. Проблемы установления истины через механизм доказывания в контексте деятельности государственного обвинителя в суде // Журнал российского права. 2006. № 2. С. 67 – 68.

Статья опубликована в журнале "Мировой судья", № 12, 2008 г.