24 февраля 2005 года Европейский Суд по правам человека (далее – «Суд»), созданный в Страсбурге в соответствии с Конвенцией о защите прав человека и основных свобод Совета Европы (далее – «Конвенция»), проведя ранее устные слушания с участием сторон (что само по себе является довольно редким случаем в практике Суда), огласил свои постановления по нескольким взаимосвязанным жалобам граждан против Российской Федерации в связи с нарушениями прав человека в Чеченской Республике, объединенным в три дела («Хашиев и Акаева против Российской Федерации», «Исаева, Юсупова и Базаева против Российской Федерации», «Исаева против Российской Федерации»).
В июле 2005 года ходатайство Российской Федерации в порядке ст.43 Конвенции о передаче дел для пересмотра в Большую палату Суда было отклонено. Это означает, что решения Суда вступили в законную силу и должны быть исполнены государством-ответчиком до октября 2005 года.
По нашему мнению, указанные решения Суда содержат ряд существенно новых правовых позиций, которые имеют принципиальное значение для дальнейшего рассмотрения дел о нарушениях прав человека в зонах внутренних вооруженных конфликтов не только в России, но и в других странах Совета Европы. Не претендуя на всеобъемлемость, изложим лишь некоторые из них.
Немного о фактах.
Факты всех трех дел связаны с так называемым «недискриминационном» (то есть не носящим адресного характера) применением силы российскими войсковыми подразделениями на территории Чеченской Республики в самом начале второй чеченской кампании, в 1999-2000гг. Так, в деле «Исаева, Юсупова и Базаева против РФ» речь идет об атаке 29 октября 1999г. самолетами «Су-25» колонны вынужденных переселенцев, двигавшихся из Грозного в сторону административной границы с Республикой Ингушетия. В деле «Исаева против РФ» предметом рассмотрения также стала атака самолетами российских ВВС мирного чеченского населения, на этот раз селения Катыр-Юрт в начале февраля 2000г. В деле «Хашиев и Акаева против РФ» Суд установил, что российскими солдатами были подвергнуты пыткам, а затем убиты пятеро родственников заявителей, чьи обезображенные тела позднее были найдены в Старопромысловском районе города Грозного.
Исчерпание внутригосударственных средств правовой защиты.
Одним из предварительных возражений против рассматриваемых жалоб граждан, выдвинутых Уполномоченным РФ в Суде Павлом Лаптевым, стал тезис о неисчерпанности заявителями внутригосударственных средств правовой защиты. Действительно, необходимость исчерпания всех внутренних средств правовой защиты является одним из условий возможности обращения в Суд с индивидуальной жалобой, в соответствии со ст.35 Конвенции. Уже после вынесения Судом своих решений П. Лаптев продолжал утверждать , что заявители не обращались в доступные им российские суды, в частности, военные суды и Верховный Суд РФ.
Этот довод государства-ответчика был тщательно проанализирован Судом и признан необоснованным. Суд обратил внимание на то, что положение ст.35 Конвенции о необходимости использования внутренних средств правовой защиты, доступных заявителям, не должно толковаться Судом слишком формально, напротив, должно быть исследовано, насколько реальными и доступными являются такие средства, в том числе с учетом индивидуальной ситуации каждого заявителя. При этом должно быть выяснено, предпринял ли заявитель те меры, которые от него было разумно ожидать, для исчерпания внутренних средств правовой защиты . Суд в обоснование этой правовой позиции сослался на несколько своих решений, ранее вынесенных по делам о нарушениях прав граждан, принадлежащих к курдскому национальному меньшинству, на территории Турецкой республики, которым фактически был закрыт доступ в турецкие суды . Относительно рассматриваемых дел, Суд признал, что хотя у заявителей и была возможность обратиться с гражданскими исками к государству по месту их временного пребывания (в Республики Ингушетия), это не может заменить полноценного расследования в рамках уголовного дела, которое власти оказались неспособны обеспечить.
По двум делам предварительное возражение РФ было отвергнуто единогласно, в деле «Хашиев и Акаева против РФ» с особым мнением выступил избранный от Российской Федерации судья Анатолий Ковлер, который отметил, что в этом деле, в отличие от остальных двух, уголовное дело все-таки было возбуждено и не прекращено либо приостановлено, и у заявителей оставалась возможность обжаловать действия (бездействие) лиц, осуществляющих предварительное расследование, в суд, в соответствии с действовавшим в тот период УПК РСФСР.
Таким образом, Суд уверенно подтвердил, что теоретическая возможность заявителей обратиться за защитой в суды в условиях внутреннего вооруженного конфликта не является эффективным внутренним средством правовой защиты в контексте Конвенции, и неиспользование заявителями таких механизмов не лишает их права обратиться в Суд.
Неадекватное расследование убийства как нарушение права на жизнь.
Суд ранее указывал, что право каждого на жизнь (ст.2 Конвенции) должно рассматриваться во взаимосвязи с предусмотренным ст.1 Конвенции общим обязательством каждого государства-участника обеспечивать всем лицам, находящимся под его юрисдикцией, конвенционные права и свободы, что означает необходимость осуществления эффективного официального расследования по всем случаям убийств, в том числе если причиной убийства послужили действия должностных лиц самого государства . В решении по делу «Хашиев и Акаева против РФ» Суд развил эту позицию, указав, что основной целью такого расследования является эффективная имплементация национального законодательства, защищающего право на жизнь, а в случаях, когда вовлечены государственные органы и должностные лица, должны быть приняты меры к установлению их ответственности.
Хотя Суд и подчеркнул, что выводимое из ст.2 Конвенции обязательство компетентных органов государства расследовать каждое убийство и не означает в каждом случае изобличения виновных, должны быть приняты хотя бы минимально необходимые для достижения такого результата меры, в частности органы следствия должны быть независимы от тех, кто подозревается в совершении преступлений . Суд указал, что в отношении заявителей по делу «Хашиев и Акаева против РФ» такие минимально необходимые меры не были предприняты, в частности, госпожа Акаева (сестра убитого) была признана потерпевшей только в марте 2003 года, почти через три года после совершения преступления, и ее так и не допросили , тела погибших не были подвергнуты судебно-медицинской экспертизе.
На основании изложенного Суд установил нарушение Россией ст.2 Конвенции, выразившееся не только в причастности российских солдат к причинению смерти потерпевшим, но и в отсутствии эффективного расследования совершенных убийств . Аналогично Россия была признана виновной в нарушении ст.3 Конвенции, запрещающей пытки, которым были подвергнуты потерпевшие (и которые также не были адекватно расследованы). Этот вывод был единогласно поддержан судьями Первой секции Суда, рассматривавшими дело. Надо также отметить, что сумма компенсации, присужденной Судом по делу «Хашиев и Акаева против РФ», составила (на обоих заявителей) 35 тысяч евро.
Причинение государством смерти по неосторожности может означать нарушение права на жизнь.
Как известно, ст.2 Конвенции охраняет право на жизнь и устанавливает, что никто не может быть умышленно лишен жизни. Вместе с тем, при определенных обстоятельствах, Суд может установить нарушение ст.2 Конвенции и в тех случаях, когда прямой умысел причинителя смерти, являющегося органом государства (или за чьи действия государство несет ответственность), не установлен, но доказано, что государство не предприняло всех мер, необходимых для минимизации вреда. Как ранее указывалось, в деле «Исаева, Юсупова и Базаева против РФ» заявители ставили вопрос о нарушении ст.2 Конвенции в ситуации, когда колонна вынужденных переселенцев была атакована российскими военными самолетами, пилоты которых, по-видимому, приняли мирное население за вооруженных боевиков.
Государство-ответчик пыталось обосновать свои действия ссылкой на пункт «а» параграфа 2 ст.2 Конвенции, в соответствии с которым лишение жизни не рассматривается как нарушение ст.2 Конвенции, когда оно является результатом абсолютно необходимого применения силы для защиты любого лица от противоправного насилия. Суд указал в связи с этим, что должно быть проанализировано, была ли спланирована соответствующая военная операция таким образом, чтобы минимизировать возможный вред мирному населению, при этом бремя доказывания достаточности соответствующих мер возлагается на государство-ответчика. В связи с этим Суд отметил, что с учетом ситуации, сложившейся в Чеченской Республике в 1999 году, само по себе использование военной авиации могло являться оправданным, однако государство-ответчик не смогло доказать, что применение силы, явившееся поводом для жалоб заявителей, действительно осуществлялось с учетом необходимых предосторожностей, более того, одним из свидетельств в пользу противного явилось применение в ходе атаки сверхмощных неуправляемых ракет С-24 класса «воздух-земля» с радиусом поражения более 300 метров . На этом основании Суд единогласно констатировал нарушение Российской Федерацией положения ст.2 Конвенции о защите права каждого на жизнь , хотя и не аргументировал это тем, что атаковавшие колонну летчики действовали умышленно с целью причинить смерть мирному населению.
Следует дополнительно отметить, что по одному из дел Суд установил также нарушение Российской Федерацией положения ст.1 Протокола №1 к Конвенции, защищающей право собственности, выразившееся в уничтожении в результате авианалета имущества заявителей.
Филип Лич, директор Европейского центра по защите прав человека (Лондон), представлявшего совместно с российской правозащитной организацией «Мемориал» интересы заявителей по рассматриваемым делам, отметил, в частности, что эти знаменательные решения подчеркивают непропорциональное применение российскими военными силы в Чечне, без учета интересов гражданского населения. По его мнению, следствием этих решений, помимо выплаты присужденной компенсации заявителям, должно стать расследование тех инцидентов, которые стали поводами для обращения заявителей в Суд, привлечение к ответственности виновных лиц, а также соответствующие изменения в национальной правовой системе (например, корректировка общевоинских уставов и инструкций).
В заключение необходимо отметить, что анализировавшиеся выше постановления Суда без сомнения имеют значение не только для Российской Федерации, но и для других государств-членов Совета Европы, на территории которых имеют место вялотекущие внутренние вооруженные конфликты (от Македонии до Грузии).