По случаю юбилеев и круглых дат принято вспоминать былое: от баек и анекдотов до перечисления всех заслуг юбиляра. В преклонном возрасте юбиляр или его поклонники могут писать мемуары. Помимо того, что Кодекс сам за себя их не напишет (да и рано еще предаваться воспоминаниям в 30 лет), проблема состоит в том, что в сфере законотворчества и в любой иной юридической практике главные участники обычно мемуаров не пишут, а те, кто что-то опубликует по прошествии многих лет, — всей правды не скажут. Вот и получается, как в случае со шпионскими скандалами: все секреты со временем уносят в могилу их хранители, а историкам лишь остается сочинять более или менее правдивые интерпретации, основанные на отрывочных сведениях, с которыми они вынуждены работать. Поэтому на 30-летний юбилей первой части ГК РФ нам, как внешним наблюдателям, остается лишь созерцать факты, которые лежат на поверхности, и размышлять по поводу этих фактов. Собственно, именно этой задаче и посвящена наша статья: показать, как с появлением, а затем с существенной переработкой норм ГК РФ о юридических лицах менялась востребованность российского корпоративного права у бизнес-сообщества.

Осмысление роли и места ГК РФ в формировании привлекательного (или не очень) образа российского корпоративного права для потребителей такого права, т.е. бизнесменов, использующих российское корпоративное

право, — основная идея данной статьи. Автору предстоит непростая задача: с одной стороны, удержаться от негативизма, очернительства и старческого ворчания, как все плохо в российской юрисдикции, а с другой стороны, не скатиться к шапкозакидательским лозунгам и излишнему оптимизму, поверхностным суждениям, оторванным от понимания практической жизни. Иначе не удастся представить хоть сколько-нибудь нюансированную и выпуклую картину того, что мы имеем сегодня в корпоративном праве России, и понять, насколько велика в этом роль Гражданского кодекса.

В более общем виде автора занимает вопрос о востребованности, конкурентоспособности российского корпоративного права в глазах его основных потребителей в сравнении с иностранным. В мире, где все глобализуется, коммерческое право вообще и корпоративное право как его составная часть давно стали благом, которое можно получать, даже не будучи гражданином или резидентом конкретной страны. При этом процесс создания норм права может быть описан в терминах спроса и предложения1, где предложение права обеспечивается государством и прочими правотворцами, а спрос на него формируют субъекты оборота. Применительно к коммерческому праву, конечно, субъектами, задающими спрос, выступают коммерсанты. Соответственно, феномен регулятивного арбитража, или регулятивной конкуренции (конкуренции правопорядков), о котором так много было написано с момента формулирования Ч. Тибо гипотезы о том2, что правопорядки участвуют в борьбе за потребителей создаваемых государствами нематериальных публичных благ, может быть детально рассмотрен применительно к развитию российского корпоративного права в новейшей истории России именно на примере эволюции нашего Гражданского кодекса.

Последующее изложение разбивается на несколько частей — сообразно тому, как автор работы видит этапы развития российского корпоративного права и роль в этом центрального акта гражданского законодательства — ГК РФ, причем как первоначальной версии Кодекса, так и пореформенной главы ГК РФ о юридических лицах3. […]

1. Подробнее см.: Степанов Д.И. Спрос на право и диспозитивность регулирования: экономический анализ права // Вестник экономического правосудия РФ. 2016. № 6. С. 65–124.
2. Авторство концепции конкуренции в области правового регулирования принято ассоциировать с именем Чарльза Тибо, предложившего в 1956 году общую модель конкуренции в области публичных благ, см.: Charles M. Tiebout, A Pure Theory of Local Expenditures, 64 J. POL. ECON. 416 (1956). По мысли Тибо, государства, субъекты федераций и даже отдельные муниципалитеты через налоги и регулирование посылают сигнал вовне, что их система права более привлекательна для той или иной социальной группы (бизнесменов, домохозяйств); соответственно, гипотеза Тибо предполагает, что те, кому адресованы такие сигналы, со временем мигрируют в сторону более привлекательных юрисдикций. Иными словами, бизнесы, семьи и просто отдельные индивиды двигаются туда, где им предлагается наиболее комфортная, отвечающая именно их запросам и нуждам регуляторная среда; напротив, те, кто в этой гонке правопорядков не участвует, со временем лишается наиболее активной части населения.
3. Федеральный закон от 05.05.2014 № 99-ФЗ «О внесении изменений в главу 4 части первой Гражданского кодекса Российской Федерации и о признании утратившими силу отдельных положений законодательных актов Российской Федерации» (далее — Закон). Закон вступил в силу 1 сентября 2014 года и ознаменовал собой, по сути, новую версию ГК РФ в части корпоративного права. Сегодня, оглядываясь назад, можно говорить о том, что ГК РФ в версии 1995–2014 годов и в версии с 2014 года по настоящее время — это во многом принципиально различные системы корпоративного права.

Полная версия статья доступна по подписке, https://zakon.ru/publication/igzakon/10969