Доминго Белло Жанейро*

«Охотничье право» и право собственности (O dereito ó aproveitamento cinexético e o dereito de propiedade)**

В течение веков охота была одним из важнейших занятий человека. Доказательством этого служит огромное количество рисунков, сохранившихся со времен палеолита, которые указывают на ключевое значение этого занятия для развития человечества. Поэтому не случайно, что приурочена специальная конференция, целиком посвященная регулированию охоты в Галиции и призванная обозначить основные проблемы правового регулирования охоты. Понятно, что эта тема может быть рассмотрена с различных точек зрения; прежде всего надо иметь в виду, что сам ход эволюции благоприятствовал развитию различных подходов к изучение этого явления. Так, охота как явление может быть изучаема как просто искусство, как историческое, социальное и культурное явление и, наконец, с юридической точки зрения, чему, собственно, и посвящена настоящая статья.

Охота как явление всегда была существенным элементом в истории эволюции человека и даже сама по себе двигала вперед эту эволюцию. Подвергаясь изменениям, это занятие превратилось из необходимого, из средства к существованию в спорт или увлечение. Возможно рассмотрение охоты как занятия с многих сторон, однако остановимся на ее юридической природе. В сущности, имеются две правовые плоскости, на которых основываются главные положения и суждения по теме: это либо изучение охоты с точки зрения природоохранного законодательства, либо с точки зрения правового положения охотника как обладателя права на охоту, т. е. права использовать естественные ресурсы. Поэтому охота, материя живая и спорная, всегда вызывала противоречивый интерес, который можно обобщить как борьбу двух принципов: принцип свободы охоты и принципа права собственности.

Количество охотничьих путевок, т. е. число дичи, разрешенное к отстрелу (oferta cinexética), во многих случаях не отвечает существующему спросу. Это несоответствие провоцирует ослабление мер по защите животных видов и естественных ресурсов.

Правовое регулирование охоты должно основываться на разграничении полномочий [1]. Именно власти автономных регионов обладают исключительными правами на регулирование охоты, что порождает различие в таком регулировании.

Существуют, таким образом, законы об охоте, законы о защите животного мира и другие нормативные акты, которые оказывают влияние на охотничье хозяйство. Без сомнения, можно утверждать, что государственный Закон об охоте 1970 г. носит лишь факультативный характер на большей часть территории Испании.

В автономном регионе Галисия существует собственный Закон об охоте от 25 июня 1997 г. (Lei de caza do 25 de xuño de 1997). Таким образом, сравнительно недавно регулирование охоты отнесено к компетенции этого автономного региона. Как указано в преамбуле самого Закона, предмет Закона имеет двойственный характер. С одной стороны, Закон направлен на сохранение многообразия животного мира дикой природы и ограничивает права охотников на использование охотничьих ресурсов, с другой — направлен на совершенствование использования охотничьих ресурсов в соответствии с требованиями охотничьего сообщества. Благодаря этой двойственности в настоящее время в рамках государственного подхода к охране окружающей среды и рационального использования природных ресурсов наметилась тенденция к сохранению количества животных. Аналогичная тенденция наметилась, впрочем, и во всем мире. Поэтому при анализе юридического режима охоты неизбежно соотношение этого режима с защитой дикой фауны в сочетании со свободой воли и уважением к частной собственности.

Для того чтобы разобраться в предмете нашего исследования, особенно в «охотничьем праве» [2] (dereito a cazar) и в праве собственности, представляется полезным обратиться к закону, который задает систему координат по развитию этих вопросов. Закон об охоте от 25 июня 1997 г. сосредоточивает внимание на трех основных аспектах:

— размеры охотничьих угодий должны обеспечивать достаточную территорию как для развития охоты, так и для ее рационального осуществления;

— порядок использования охотничьих ресурсов в соответствии с утвержденными планами, которые направлены на сохранение охотничьих ресурсов;

— надзор над охотничьими угодьями и поддержание режима жестких санкций к нарушителям для предотвращения нарушения правил по обращению с объектами охоты и средой обитания животных.

Каждое из положений закона важно, но центральную роль играют положения, регулирующие право на охоту и право собственности. Эти, казалось бы, очевидные понятия все-таки вызывают вопрос: на кого распространяется законодательство об охоте?

Прежде всего обратимся к закону об охоте, который определяет, что такое охота как юридическое понятие: «...это деятельность, осуществляемая человеком посредством использования оружия, рыболовных снастей или иных разрешенных приспособлений для поиска, приманивания, преследования или загона животных, которые являются объектами охоты, с целью их добычи, для завладения ими или для облегчения их поимки третьими лицами».
Закон, регулируя отношения по «охотопользованию» (aproveitamento cinexético) и правила охоты, базируется на двух противоречивых требованиях: с одной стороны, на принципе свободы охоты, с другой — на правах собственника, который, желая сохранить привилегию выгодоприобретателя на охоте, имеет определенные обязанности по уплате охотничьих сборов, огораживает или отграничивает или земельные участки, что предотвращает какое-либо вмешательство третьих лиц.

Возможны две концепции, применимые к «охотничьему праву» (dereito a cazar): либо это право, имеющее секундарный характер по отношению к праву собственности на земли охотничьих угодий, с определенными оговорками и условиями, либо это право граждан на охоту, вытекающее из общих начал права собственности. Закон об охоте в Галисии не основан на какой-либо одной из этих концепций; напротив, он как бы пытается гармонизировать обе концепции, что прямо указано в его преамбуле. В конце концов, Закон направлен на создание режима благоприятствования свободы охоты в рамках ограничений, направленных на охрану окружающей среды, однако все это не уменьшает права собственника земельного участка, кому и принадлежит, в принципе, право охотиться.

Вернемся к анализу этого вопроса позднее, а сейчас сконцентрируемся на использовании собственно охотничьих трофеев, для того чтобы перейти впоследствии к соотношению права на охотничьи трофеи и права собственности.
Мы уже высказали мнение о том, что право на использование охотничьих трофеев и есть «охотничье право». Считаем, что необходимо проанализировать несколько аспектов при квалификации данных правоотношений: объектов охоты — собственно дичи; земель охотничьих угодий; земель, на которых запрещена охота; сезонов — периодов времени, в которые разрешена охота; требований к охотникам; способов охоты. В рамках настоящей работы мы не имеем возможности углубиться в каждый из этих аспектов, поэтому остановимся на общих принципах и понятиях «охотничьего права», а именно на объектах охоты и охотничьих угодьях, для того чтобы позднее рассмотреть взаимоотношения этих объектов с точки зрения права собственности и исследовать основные проблемы, возникающие между свободой воли и правом собственности.

Прежде всего, следует исходить из того, что не все животные могут быть объектом охоты. Фактически, можно охотиться только на тех животных, которых публичная власть относит к разрешенным к добыче (cazadeiras). Статья 4 Закона об охоте в Галисии устанавливает следующее: «Охота может осуществляться только на те виды дикой или одичавшей фауны, которые объявлены объектами охоты, добыча которых в качестве охотничьих трофеев в любом случае будет удовлетворять нормативам, которые устанавливаются ежегодно Советом по вопросам сельского и лесного хозяйства и животноводства (Consellería de Agricultura, Gandería e Montes), что гарантирует таким образом сохранность животного мира». Этому же аспекту посвящена ст. 27, которая подчеркивает, что «к объектам охоты относятся виды животных, разрешенные к добыче нормативными актами». В этом смысле разд. 4 гл. 2 Закона № 4/1989 от 27 марта 1989 г. (Lei 4/1989 do 27 de marzo) с целью сохранения естественной природой среды, дикой флоры и фауны предусматривает каталогизацию исчезающих видов как средство защиты таковых. Во исполнение этой нормы федеральным Министерством сельского хозяйства, рыболовства и продовольствия (O Ministerio de Agricultura, Pesca e Alimentación) учрежден Национальный Каталог исчезающих видов (O Сatálogo nacional de especies ameazadas), что не запрещает автономным регионам издавать свои собственные каталоги.

Для того чтобы достичь упорядоченного и планируемого «охотопользования», все виды добываемых животных разделены на две группы: на крупных и мелких животных (especies de caza maior e especies de caza menor). С этой целью мелкие животные в свою очередь подразделяются на мигрирующих (перелетных) и не мигрирующих (неперелетных), а также на водоплавающих птиц. Объекты охоты также подразделяются на хищных и нехищных животных. Такая классификация направлена на упорядочение охотничьего права и одновременно на охрану окружающей среды.

Что касается охотничьих угодий, то таковыми признаются территории, пригодные для подобного использования. Соответственно из перечня охотничьих угодий исключены земли городских и сельских поселений, усадьбы, сады, парки, предназначенные для публичного использования, и т. д., т. е. те земельные участки, которые по своим специальным характеристикам не позволяют осуществлять на них охоту.

Закон 1970 г. (A Lei de 1970) дал открытый перечень охотничьих угодий, разделил их на угодья общего «охотопользования» (terreos de aproveitamento cinexético común), т. е. свободные земли (terreos libres), и на охотничьи угодья со специальным режимом (terreos de réxime especial), которые в свою очередь включают в себя земли, на которых охота однозначно запрещена, — заповедники, зоны с особым режимом безопасности и окрестности населенных пунктов. Как следствие такой классификации все земли, которые не отнесены к зонам, закрытым для охоты, и на которые не распространяется специальный режим охотничьих угодий, являются свободными для охоты землями, т. е. охота на таких землях разрешена. На наш взгляд, такой подход не является лучшим решением, потому как, среди прочего, он не позволяет установить разумный порядок охоты, который бы не противоречил интересам собственников земельных участков и в определенной мере интересам самих охотников, так как на таких землях охотничьи ресурсы уже истощены.

Глава 1 Закона об охоте Галисии (A Lei de caza de Galicia) определяет понятие охотничьих угодий. В ст. 9 содержится классификация земель, которая, как и Закон 1970 г., подразделяет земли на угодья общего «охотопользования» и на охотничьи угодья со специальным режимом. Последние распределены по категориям охотничьих заказников (reservas de caza), природных заповедников (refuxios de fauna), особых охотничьих угодий [3] (terreos cinexeticamente ordenados — TECOR), земель для спортивной охоты (terreos cinexético-deportivo), земель для промысловой охоты (explotacions cinexéticas). Все остальные земли, не относящиеся к вышеперечисленным, являются охотничьими угодьями общего пользования, т. е. охота на них осуществляется без каких-либо ограничений.
Ключевым фактором при анализе права на охоту и права на использование охотничьих трофеев является проблема права собственности. Исторически сложилось так, что титул на право охотиться был ограничен концепциями права свободы охотиться и права собственности, что, как и отмечалось ранее, обусловило сочетание в нормах о свободе охоты соблюдение прав собственника земель охотничьих угодий на использование охотничьих трофеев.
Закон об охоте 1970 г. (Lei de caza 1/1970) не содержит прямых норм, определяющих титул права на охоту (titularidade do dereito a cazar). Тот факт, что закон признает право на использование охотничьих трофеев как прерогативу собственника охотничьих угодий, является весьма дискуссионным в доктрине. Ряд ученых считают, что существует взаимосвязь между правом собственности и правом охотиться, другие отрицают наличие такой связи, часть ученых занимает промежуточную позицию.

Согласно ст. 6 «права и обязанности, установленные в настоящем Законе в отношении ведения охоты, касаются собственника [4] или обладателей других вещных прав [5] а также лиц, имеющих право пользоваться или распоряжаться охотничьими трофеями». Эти же нормы содержит Закон об охоте в Галисии.

Еще в римском праве право охотиться (dereito a cazar) основывалось на частной собственности; это право принадлежало собственникам земельных (охотничьих) угодий и передавалось вместе с самой собственностью. Гражданский кодекс [6] в ст. 467 предоставляет полномочия на использование охотничьих трофеев (aproveitamento cinexético) выгодоприобретателю (usufructuario) охотничьих угодий, в интересах которого установлены межевые знаки охотничьих угодий, хотя сама конструкция узуфрукта предполагает обратное.

Из смысла ст. 6 Закона об охоте в Галисии следует, что у лиц, обладающих титулом на пользование и распоряжение охотничьими трофеями, имеется возможность сдавать такой титул в аренду; таким образом, полагаем, что собственник охотничьих угодий по договору аренды вправе передавать арендатору права на пользование и распоряжение охотничьими трофеями, причем последний может передавать такие права в субаренду. Статья 10 [7] содержит четкий запрет на нахождение в охотничьих угодьях с оружием, охотничьими собаками или иными средствами охоты без соответствующего разрешения собственника.

Закон позволяет собственникам особых охотничьих угодий (terreos cinexeticamente ordenados — TECOR) переуступать право на использование охотничьих трофеев. Так, ст. 18 Закона устанавливает: для того чтобы объявить особые охотничьи угодья (TECOR) частной собственностью, необходимо публично указать на это [8], в том числе особо отметить, что на территории таких угодий не распространяются положения ст. 14 Закона, предусматривающие право свободной охоты в особых охотничьих угодьях, так как в частных охотничьих угодьях подобное право принадлежит собственнику таких угодий или обладателю иных вещных прав на такие угодья.
Статьей 16.5 Закона 1970 г. (Lei do 1/1970) установлено, что на территории частных охотничьих угодий право на охоту принадлежит собственнику угодий или лицам, получившим разрешение на охоту от собственника. Статьей 15.10 указанного Закона установлены ограничения, а именно запрет на заключение и объявление недействительными контрактов субаренды охотничьих угодий; кроме того, установлена недействительность уступки права аренды по договорам, основанным на указанном Законе, а также любых иных соглашений, направленных на достижение противоправных целей.

Еще одна важная проблема — вопрос о том, что же представляет собой правомочие государственных и муниципальных органов распоряжаться подведомственными охотничьими угодьями: могут ли они использовать охотничьи ресурсы в частном порядке [9], или же, наоборот, режим таких угодий должен предусматривать право граждан на свободную охоту.

Не вызывает сомнения и прямо следует из нормативно-правовых актов (ст. 17–18 Закона об охоте 1970 г. (Lei do 1/1970) и ст. 15–16 Закона об охоте в Галисии от 25 июня 1997 г. (Lei de caza do 25 de xuño de 1997)), что как само государство, так и автономные области и муниципальные образования, а также частные лица имеют право учреждать охотничьи угодья на землях, им принадлежащих, с учетом особенностей режима угодий.

Учреждение общественных угодий также предусмотрено законом (ст. 18 Закона об охоте 1970 г. (Lei do 1/1970)) как одно из проявлений права на свободу охоты с целью представления равного доступа к охотничьим ресурсам для всех охотников. Этой теме посвящена гл. 1 Закон об охоте в Галисии (Lei de caza de Galicia), регулирующая режим общественных охотничьих угодий (terreos cinexeticamente ordenado) и направленная на большее общественное участие как в развитии охотничьих ресурсов, так и в развитии самой охоты. Учреждение общественных охотничьих угодий есть обязанность государственных и муниципальных властей, возложенная на них законом с целью разрешить частным лицам использование охотничьих ресурсов; при этом власти не имеют права ограничивать такое использование какими-либо экономическими методами.

Представляется необходимым иметь в виду, что охотничьи угодья публичных организаций должны отличаться особым режимом использования, так как в противном случае они превратятся в охотничьи угодья общего пользования, а это предполагает свободное и равное «охотопользование» для любого лица.
Исключительное право на охоту не вытекает само по себе из права лица на «охотопользование», но правовая связь между правом на охоту и правом на охотничьи угодья весьма тесная.

Собственник, для того чтобы эффективно использовать свои права, должен прежде всего оградить или размежевать свои земли, так как в случае, если он не сделает этого, такие территории будут рассматриваться как охотничьи угодья общего пользования. Огораживание территории подразумевает осуществление определенных действий, как то возведение забора или насыпи с целью воспрепятствования проникновению третьих лиц на территорию в целях охоты, равно как и разрешение собственника угодий на охоту. Такие меры подразумевают под собой запрет для третьих лиц и достигаются расклейкой объявлений, уведомлений и иных сообщений в доступной форме о запрете свободной охоты.

Здесь уместно рассмотреть вопрос о том, кому принадлежит право на охоту. Когда имеется единственный собственник охотничьих угодий, право охотиться принадлежит лично ему, а также лицам, которых он наделяет такими правами. В случае если угодья принадлежат членам ассоциации, такое право принадлежит ассоциации, в заказниках — уполномоченным лицам заказников, на общественных угодьях — охотникам, испрашивающим такое право.

Размежевание земель, по сути, соотносится с собственностью как обременение в том смысле, что собственнику угодий необходимо испрашивать в административном порядке разрешение на такое размежевание с целью реализовать правомочие собственника на установление запрета на охоту для третьих лиц.

Разрешение на постройку частного ограждения может быть испрошено собственниками угодий или иными лицами, обладающим правами распоряжения и пользования охотничьими угодьями, узуфруктуарием, обладателем эмфитевзиса на охотничьи угодья или иным правомочным лицом.

В том случае, если все необходимые юридические формальности соблюдены управомоченным лицом, оснований для запрета на возведение ограждения не имеется, за исключением случаев, когда возведение такого ограждения может нанести вред интересам других охотничьих угодий.

В нормативных актах автономной области Галисия, вытекающих из Закона от 25 июня 1997 г. (Lei 4,1997 do 25 de xuño), этот вопрос рассматривается в контексте защиты дикой фауны как достояния всего общества, в том смысле, что «охотопользование» не должно причинять вред окружающей среде. Так, в ст. 4 устанавливается, что охотиться разрешается только на те виды диких или одичавших животных, которые отнесены к объектам охоты, и добыча которых должна соответствовать нормам, утвержденным Советом по вопросам сельского и лесного хозяйства и животноводства (Consellería de Agricultura, Gandería e Montes). Этот закон, кроме того, упорядочивает «охотопользование» в соответствии с установленными планами отстрела, направленными на сохранение разнообразия видов охотничьей дичи.

Рассмотрев вышеуказанные проблемы, необходимо остановиться на проблеме права собственности на охотничью дичь, т. е. на правовой природе приобретения собственности Закон об охоте в Галисии (Lei 4,1997) в ст. 28 устанавливает, что охотник приобретает право собственности на объекты охоты, захваченные живыми или умерщвленными, в случае если охота осуществляется в соответствии с установленными правилами. Эта статья, кроме того, определяет что в случае, если охотник ранит добычу на территории, где ему разрешено охотиться, он имеет право забрать такую добычу, даже если она убежала или упала за пределами охотничьих угодий. В случае если такая территория [10] будет огорожена, охотнику необходимо получить разрешение от собственника этой территории или его представителя на проникновение на огороженную территорию, а в случае запрета на проникновение на эту территорию охотник имеет право выдачи ему умерщвленной или раненой дичи, даже если она была найдена или поймана другим лицом.

Также признается исключительное право охотника на преследование дичи; так, закон устанавливает, что охотничья дичь считается преследуемой тогда, когда охотник ее спугнул, в том числе с помощью охотничьих собак или иных средств, преследует ее и имеет разумную возможность добыть такую дичь.

В случае спора о праве собственности в отношении охотничьей дичи законом предусматривается применение обычаев делового оборота данной местности, а в отсутствие таковых право собственности принадлежит охотнику, убившему мелкую дичь, а в случае охоты на крупную дичь — охотнику, первым ранившему дичь [11].

Однако все изложенное выше не решает коллизии между правом собственности и правом на свободную охоту. Другими словами, право охотиться основано, с одной стороны, на праве частной собственности, а с другой — на принципах защиты окружающей среды и природных ресурсов. В заключение хотелось бы кратко обратиться к этой проблематике. Испанский и галисийский законы пытаются преодолеть радикальную несовместимость таких понятий, как охота и охрана дикой природы. Более того, в преамбуле Закона об охоте в Галисии четко сказано, что Закон имеет двойную цель: способствовать тому, чтобы охота не наносила вреда окружающей среде, дикой природе, и чтобы охотники, в свою очередь, могли использовать в своих интересах надлежащие природные ресурсы. Эти положения позволяют предположить, в первую очередь, что основной целью Закона, как и ст. 45.2 Конституции, [12] является рациональное использование охотничьих ресурсов как составной части природных ресурсов. Следовательно, необходима реализация политики по охране окружающей среды, так как не только охота наносит вред окружающей среде.

Существуют также и другие причины (вырубка лесов, использование пестицидов, урбанизация и т. д.), которые непрерывно влияют на исчезновение дикой природы и требуют комплексных действий для защиты природных ресурсов, причем такие действия должны быть реальностью, а не только пожеланием. В этой конкретной отрасли необходимо занять активную гражданскую позицию. Определяющим фактором здесь является сотрудничество учреждений, предприятий, собственников угодий, охотников, объединений и ассоциаций.

Особое значение среди комплекса мер, направленных на сохранение окружающей среды, должно иметь такое средство, получающее с каждым днем все больше значение, как обращение к этике охотника. Соответствующее регулирование, как предлагает Комитет министров Совета Европы, настоятельно рекомендовано охотничьим сообществам в виде принятия кодексов этики охотников.[13] Как отмечается в релизе Совета Европы, создание правил этики охотников придаст известную завершенность любой правовой системе.

***

* Доктор юриспруденции, профессор, заведующий кафедрой гражданского права Юридического факультета Университета Ла Коруньи.
** Опубликовано в: Aspectos legais da caza en Galicia. 1999. Xunta de Galicia. Santiago de Compostela.
Пер. с галисийского языка магистра частного права, адвоката Адвокатского Бюро ЕПАМ И. П. Серебрякова.
1. Между федеральным и региональным законодательством. — Прим. пер.
2. Здесь и далее в кавычки взяты экономико-правовые понятия, не имеющие прямых аналогов в российском праве. — Прим. пер.
3. Особые охотничьи угодья (TECOR) — вид охотничьих угодий, поименованный в ст. 13 Закона об охоте в Галиции, — это земли, специально предназначенные для охоты, определяемые Министерством сельского хозяйства, рыболовства и продовольствия сроком от 5 до 15 лет и имеющими площадь не менее 2000 гектаров, т. е. своего рода большие охотничьи хозяйства. — Прим. пер.
4. Охотничьих угодий. — Прим. пер.
5. То есть с передачей охотничьих угодий. — Прим. пер.
6. Испании. Прим. пер.
7. Указанного закона. Прим. пер
8. Согласно п. 2 ст. 14 Закона об охоте в Галисии — в течение двух месяцев с момента приобретения права собственности. Прим. пер
9. Имеется ввиду получение частными лицами разовых разрешений на охоту у таких органов. — Прим. пер.
10. Вне охотничьих угодий. — Прим. пер.
11. Принцип «Prior tempore potior jure». В авторском тесте дословно — «виновник первой крови» (ó autor do primeiro sangue). — Прим. пер.
12. Испании. — Прим. пер.
13. По сути, весьма популярное в современной Европе принятие внутренних правил для саморегулируемой организации. — Прим. пер.

От переводчика.
В России охота регулируется в основном региональным законодательством (см., напр.: Закон Ханты-Мансийского Автономного Округа от 3 мая 2000 г. № 21-оз «Об охоте и охотничьем хозяйстве на территории Ханты-Мансийского Автономного Округа (опубликован: "Собрание законодательства Ханты-Мансийского автономного округа", 25.05.2000, N 4, часть I, ст. 212); Закон Московской области от 12 июля 2000 г. № 43/2000-ОЗ «Об охоте и охотничьем хозяйстве в Московской области» (опубликован: "Народная газета Московского региона", N 132, 25.07.2000), Закон Ленинградской области от 20 июля 2000 г. № 26-оз «Об охоте и охотничьем хозяйстве в Ленинградской области» (опубликован: «Вестник Законодательного собрания Ленинградской области», вып. 6(49), 29.08.2000).

Федеральный Закон об охоте отсутствует. Кроме того, в связи с грядущей передачей в частную собственность лесных угодий неизбежны коллизии между собственниками таких угодий с одной стороны и охотниками, рыбаками, грибниками — с другой, конфликт частного интереса с общественным. Поэтому представляется актуальным обратить внимание на опыт в этой сфере Испании, имеющей, по сути, федеративное устройство, где автономным областям, в том числе Галисии, представлены широкие полномочия по принятию собственных нормативных актов.

Представленная работа переведена с малоизученного в России галисийского языка (lingua galega), являющегося официальным языком Галисии и Европейского Союза. Галисийский язык — родной язык для профессора Жанейро (Domingo Bello Janeiro), на котором он опубликовал ряд своих работ. В скобках даются специальные термины, использованные автором на галисийском языке, в том числе общеиспанские наименования.

Статья опубликована в «Российском ежегоднике сравнительного правоведения», №1 за 2007 год